Люди боятся выносить сор из избы. Боятся панически — как самого ужасного ужаса, какой только может на них обрушиться. При этом все понимают, что сор надо выносить. Никуда не денешься. Потому что если его не трогать и копить — он разрастается и потом уже сам всех выносит. Но они все равно боятся. Совочек выкинут и трясутся от ужаса, как собаки, забитые хозяином: а вдруг узнает, что мы наделали! Состоявшиеся профессионалы, заслужившие мировое признание, мирятся с тем, что в их "альма-матер” творятся безобразия. Предвидят катастрофические последствия, к которым ведет некомпетентность и рвачество, но молчат до последнего. Только когда их припекает окончательно, они собирают сор в пакетик и несут куда-нибудь в газету. Вот, обнародуйте, путь все узнают, пусть обратит внимание прокуратура, но только, ради бога, не ссылайтесь на меня. Умоляю, спрячьте мое имя. Мои уши. Мой хвост.
С каких пор у нас стало так страшно говорить правду?
Многие скажут, что правду страшно было говорить всегда. Это верно. Но лет десять назад люди все-таки были храбрее. Военные, милиция, спецслужбы и тогда, впрочем, трусили отчаянно. Но граждане, не связанные погонами, гораздо чаще открывали рты, чем сейчас. Теперь и они трусят не хуже военных. Почему? Потому что боятся потерять работу. И не только в том месте, где трудятся. "Если я появлюсь в газете, в нашей системе меня уже никуда не возьмут”, — говорят они. Можно победить отдельного начальника, который занимается мухлежом и вредительством. Но если он часть системы — его не победишь. Вынесение сора из избы превратилось в смертельно опасное дело, потому что отстроилась система. Она отстроилась абсолютно во всех сферах. И, несмотря на то, что сферы разные, система везде одна и та же — основанная на коррупции, обмане и презрении к людям. Вынося сор из отдельного учреждения, ты задеваешь всю систему. А она этого не прощает. Поэтому никто не хочет его выносить, и в результате мы живём так, как живём. Селимся в домах, построенных с нарушением технологий, травимся негодными лекарствами и едим просроченные продукты. И никто из менеджеров супермаркета, где они продаются, никогда не выйдет на свет божий и не скажет хозяевам: "Да что же вы, суки, делаете!” — и не раскроет махинации, которые те творят, даже если его самого они угнетают безмерно. В результате пациенты у нас помирают от врачебных ошибок, которые тут же замазываются поддельными больничными картами. Наука не развивается. В университетах восьмидесятилетние преподаватели обучают студентов тому, что устарело полвека назад. Статистика врёт. Ничему верить нельзя, кроме собственных глаз, а глаза видят, что вокруг сплошная халтура и найти хорошего специалиста — в любой области! — невероятно сложно. Все гниёт, и все это понимают, и никому это не нравится, включая руководство страны. Поэтому оно и объявило курс на модернизацию. Но модернизация помойки — бесперспективная затея. Можно водрузить на неё инновации, но она как была помойкой, так и останется, и ни один специально построенный "наукоград” не устоит перед её натиском. Превратится в то же, что и всё остальное. Прежде чем объявлять модернизацию, надо прибраться. Собрать сор и вынести из избы. Для этого надо сломать систему. Но если система правит страной, кто её будет ломать? …Ой. Вот это я зря, наверно, сказала, что система правит страной. Вроде как сор из избы вынесла. Умоляю, спрячьте скорее мое имя. Мои уши. Мой хвост.