Медицинские эксперименты в концентрационных лагерях проводились под пристальным руководством рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. Самое непосредственное участие в опытах над узниками принимали различные корпорации, особенно "ИГ Фарбениндустри", а также множество научных институтов, не имевших прямого отношения к СС. С 1943 года эксперименты стали проводиться с санкции Небе, начальника пятого управления РСХА, который находился в Лейпциге. В самих концлагерях буквально весь медицинский персонал был участниками опытов. Для экспериментов возводились бараки (блоки) в некотором отдалении от остальных бараков. С течением времени у каждого концлагеря появилась своя "специализация". С 9 декабря 1946 года по 20 августа 1947 года в Нюрнберге проходил судебный процесс над 23 эсэсовскими врачами и учеными-медиками, которые обвинялись в осуществлении медицинских экспериментов над заключенными концлагерей. 16 подсудимых были признаны виновными и 7 оправдано. Семеро были приговорены к смертной казни через повешение, пятеро - к пожизненному заключению и четверо - к различным срокам заключения. Многие "экспериментаторы" так и не были преданы суду - большинство из них эмигрировало в Соединённые Штаты Америки вместе с протоколами опытов для продолжения ведения научных работ в области медицины... "Медицинские" эксперименты нацистов заставляют содрогнуться в ужасе и повидавших виды людей. Например, доктор Йозеф Менгеле из концентрационного лагеря Освенцим задался целью выявить способы увеличения германской нации. В этом аспекте его чрезвычайно интересовали близнецы. Однажды он руководил операцией, во время которой были сшиты вместе два цыганских мальчика, чтобы создать сиамских близнецов. Руки детей оказались сильно заражены в местах резекции кровеносных сосудов, и мальчики погибли. В женском концлагере Равенсбрюк под руководством доктора Герты Оберхейзер сотням польских девушек (их называли "подопытными кроликами" или "зайцами") умышленно наносили раны и доводили до гангрены, на других же проводили эксперименты по пересадке костей. Чтобы не оставалось никаких следов чудовищных операций, тела жертв тщательно сжигались. В Дахау и Бухенвальде отбирали цыган и проверяли на них, сколько и каким образом может прожить человек, если будет пить только морскую воду. Во многих лагерях широко проводились опыты по стерилизации мужчин и женщин, поскольку, как писал Гиммлеру эсэсовский терапевт доктор Адольф Покорны, "врага необходимо не только победить, но и искоренить". В тех случаях, когда его не нужно убивать, - а потребность в рабочей силе к концу войны ставила под вопрос целесообразность уничтожения людей - его следует "лишить возможности воспроизводить себя". Как сообщал Гиммлеру доктор Покорны, ему удалось найти подходящие средства для этой цели - растение Caladium seguinum, которое, по его словам, обеспечивало длительную стерильность. "Сама по себе мысль о том, - писал доктор фюреру СС, - что три миллиона большевиков, находящихся сейчас в немецком плену, могут быть стерилизованы и в то же время будут пригодны для работы, открывает далеко идущие перспективы". Эти перспективы выразились в законе о стерилизации, позволявшей государству решать, стерилизовать или не стерилизовать индивида по расовым соображениям, а затем и осуществлять принятое решение. Возможно, самым ужасным примером этого закона в действии была стерилизация "рейнских бастардов" - расово смешанных детей немецких женщин и франко-африканских солдат, родившихся во время короткой французской оккупации Рейнской области в начале 1920-х годов. Во время строительства в одном из небольших городков на юге Украины рабочие случайно наткнулись на странные могилы (захоронения были на глубине 2--2,5 метров). Сначала подумали, что это скифский древний погост. Но когда в прогнившем гробу увидели немецкий солдатский медальон, поняли -- здесь похоронены гитлеровцы. Однако прибывшие на место археологи были ошарашены находкой -- часть останков распилены вдоль позвоночника, у других отсутствуют головы, у третьих произведена трепанация черепа, у четвертых в голени и берцовой кости просверлены отверстия, пятых закопали вместе с резиновыми катетерами в ступнях. Потом были найдены еще десятки могил, тщательно засыпанных известью и хлором. На уцелевших останках сохранились следы многочисленных химических воздействий. В других гробах частенько попадались кварцевые стеклышки, с помощью которых, как можно предположить, изучались различные мутации клеток. У нескольких офицеров, по всей вероятности, пытались с помощью скальпеля отыскать "третий глаз" -- их черепа вскрыты в нескольких местах. Исследователи выяснили, что найденное захоронение следы деятельности "Аненербе", самой тайной организации Третьего Рейха. Его жертвами стали "истинные арийцы", медицинские эксперименты над которыми должны были, по мнению врачей из "Аненербе", привести к выведению новой человеческой "породы". Скифские степи -- не единственное место, куда устремляли свой взор нацистские мистики. Они колесили по всему миру -- от Антарктиды до Тибета. В период недолго просуществовавшего и Европе «нового порядка» немцы совершили деяния, порожденные скорее обыкновенным садизмом, нежели жаждой массовых убийств. Только для психиатра существует, пожалуй, разница между этими двумя пагубными страстями, хотя конечный результат в первом случае отличался от второго лишь масштабами уничтожения людей. Медицинские эксперименты нацистов как раз и являются примером такого садизма, поскольку использование заключенных концлагерей и военнопленных в качестве подопытных животных едва ли обогатило науку. Эти ужасные деяния, которыми не может гордиться немецкая медицина. И хотя проводили «эксперименты» что-то около 200 шарлатанствующих живодеров, часть из которых занимали весьма ответственное положение в медицинских кругах, их преступная деятельность была известна тысячам ведущих медиков рейха, но ни один, как об этом свидетельствуют документы, не выразил открыто хотя бы малейшего протеста. В том числе и самый известный в Германии хирург д-р Фердинанд Зауэрбрух. Хотя позднее он стал антифашистом и сотрудничал силами Сопротивления. В мае 1943 гола Зауэрбрух присутствовал в берлинской военно-медицинской академии на лекции, прочитанной двумя отъявленными врачами-убийцами Карлом Гебхардтом и Фрицем Фишером об экспериментах по провоцированию газовой гангрены у пленных. Единственным возражением Зауэрбруха на этой лекции было замечание, что «хирургия лучше сульфаниламида». Профессор Гебхарлт был приговорен к смерти на известном «Процессе врачей» и повешен 2 июня 1948 года. Д-р Фишер был приговорен к пожизненному заключению. - Прим. авт.
Евреи были не единственными жертвами убийств подобного рода. Нацистские врачи проводили опыты над русскими военнопленными, над узниками концлагерей, над мужчинами и женщинами, даже над немцами. «Эксперименты» были весьма разнообразными. Испытуемых помешали в барокамеры и проверяли на них высотные режимы до тех пор пока у них не останавливалось дыхание. Им впрыскивали смертельные дозы микробов тифа и гепатита. Над ними проводили опыты «по замораживанию» в ледяной воде или выводили обнаженными на мороз, пока они не замерзали. На них испытывалось действие отравленных пуль, а также иприта. Еще одним немецким доктором, открывшим «далеко идущие перспективы», был профессор Август Хирт, руководитель Института анатомии при Страсбургском университете. Область его интересов несколько отличалась от предметов исследования его коллег, о чем он поведал адъютанту Гиммлера генерал-лейтенанту войск СС Рудольфу Брандту в письме, написанном в канун рождества 1941 года: «В нашем распоряжении находится большая коллекция черепов почты всех рас и народов. Однако мы располагаем лишь очень небольшим числом черепов еврейской расы... Война на Востоке представляет нам благоприятную возможность восполнить этот пробел. С получением черепов еврейско-большевистских комиссаров, которые представляют собой прототип наиболее отталкивающих, но характерных человекоподобных существ, мы получим возможность обрести необходимый научный материал». Профессор Хирт не имел в виду черепа «еврейско-большевистских комиссаров», так сказать, уже препарированные, Он предлагал вначале измерить черепа у живых. Затем, после умерщвления еврея, при этом голова не должна быть повреждена, врач отделит ее от туловища и поместит в герметически закрытом контейнере. После этого д-р Хирт приступит к дальнейшим научным исследованиям. Гиммлер был очень доволен. Он дал указание обеспечить профессора Хирта всем необходимым для исследовательской работы. И его обеспечили. Ответственным поставщиком, «научного материала» являлся довольно примечательный нацист по имени Вольфрам Сиверс, который неоднократно выступал в качестве свидетеля на основном процессе в Нюрнберге, а затем в качестве обвиняемого на «Процессе врачей». Бывший книготорговец Сиверс дослужился до чина полковника войск СС и секретаря-исполнителя в Институте исследований наследственности, одном из нелепых «культурных» учреждений, созданных Гиммлером для исследований в сфере его многочисленных безумных идей. По показаниям Сиверса, там имелось 50 научных учреждений, одно из которых именовалось Институтом военно-научных изысканий, и возглавлял его все тот же Сиверс. Это был человек чем-то похожий на Мефистофеля, с хитрым прищуром глаз и густой иссиня-черной бородой. В Нюрнберге его окрестили нацистской Синей Бородой по сходству с известным персонажем. Подобно многим другим участникам этой истории, он вел обстоятельный дневник, который, как и его переписка, сохранился и помог ему окончить жизнь на виселице. Он был приговорен к смертной казни и повешен.— Прим. aвт.
К июню 1943 года Сиверсу удалось отобрать в Освенциме мужчин и женщин, скелеты которых должны были послужить впоследствии «для научных обмеров», проводимых д-ром Хиртом, профессором Страсбургского университета. «Всего, - докладывал Сиверс, - подверглись обработке 115 человек, включая 79 евреев, 30 евреек, 4 азиатов и 2 поляков». Одновременно он дал заявку в главное управление СС в Берлине на транспортировку отобранных «для обработки» из Освенцима в концлагерь Натцвейлер, близ Страсбурга. В ходе перекрестного допроса в Нюрнберге английский прокурор спросил, что означает слово «обработка». — Антропологические измерения, — ответил Сиверс. — То есть, прежде чем их убивали, проводился антропологический обмер? И это все, для чего они требовались, не так ли? — Затем делались слепки, - добавил Сиверс. О том, что следовало далее, рассказал капитан войск СС Йоэеф Крамер, убийца с большим опытом, приобретенным в Освенциме, Маутхаузене, Дахау и других концлагерях. Заслужив недолговечную славу Бельзенского Зверя, он был впоследствии приговорен английским судом в Люнебурге к смертной казни. «Профессор Хирт из Страсбургского института анатомии известил меня об эшелоне заключенных, следующем из Аушвица. Он сообщил, что они будут умерщвлены в газовых камерах концлагеря Натцвейлер. После этого тела будут доставлены в институт анатомии в его распоряжение. Он передал мне поллитровую бутылку, заполненную примерно наполовину какими то кристаллами (думаю, это были соли цианида), и объяснил примерную дозировку, которую надлежит применять для отравления прибывающих из Аушвица. В начале августа 1943 года я принял 80 заключенных. которые подлежали умерщвлению с помощью кристаллов, пе- реданных мне Хиртом. Однажды ночью на небольшой автомашине я повез к газовой камере примерно 15 человек, первую партию. Я сообщил женщинам, что для прохождения дезинфекции им нужно войти в камеру. Конечно, я не сказал, что там их отравят газом». К этому времени нацисты уже усовершенствовали технологию отравления газом. «При помощи нескольких солдат СС, - продолжал Крамер, — я заставил женщин раздеться донага и в таком виде затолкал их в газовую камеру. Когда дверь захлопнулась, они начали кричать. Через небольшую трубу... я высыпал в камеру нужное количество кристаллов и стал наблюдать в смотровое отверстие за происходящим в камере. Женщины дышали примерно еще полминуты, затем попадали на пол. Потом, выключив вентиляцию, я открыл дверь и увидел безжизненные тела, испачканные экскрементами». Капитан Крамер показал, что он несколько раз повторял эту процедуру, пока все 80 заключенных не были умерщвлены. После этого трупы были переданы профессору Хирту, как и требовалось. Допрашивавшие задали Крамеру вопрос, что он чувствовал в это время. Крамер дал ответ, который невозможно забыть и который проливает свет на явление, характерное для третьего рейха, но казавшееся непостижимым для нормального человека: «У меня не было никаких чувств при выполнении этих акций, так как я получил приказ ликвидировать 80 заключенных только что изложенным мною способом. Именно так, между прочим, я был обучен действовать». Другой свидетель описал, что происходило далее, Его имя Анри Эрипьер (француз, работавший в качестве ассистента в институте анатомии, в лаборатории профессора Хирта, вплоть до вступления в Страсбург войск союзников). «Первая партия, полученная нами, включала трупы 30 женщин... Тела были еще теплые. Глаза были открыты и блестели. Красные, налитые кровью, они вылезли из орбит. Следы крови были видны около носа и вокруг рта. Но никаких признаков трупного окоченения не наблюдалось». Эрипьер заподозрил, что они были умерщвлены умышленно, и тайно записал их личные номера, вытатуирован- ные на левой руке. Затем поступили еще две партии общим числом 56 трупов в точно таком же состоянии. Их заспиртовали под непосредственным руководством д-ра Хирта. Однако профессор проявлял признаки беспокойства в связи со всем этим делом. «Анри,— сказал он Эрипьеру, - если не сможешь держать язык за зубами, станешь одним из них». Тем не менее д-р Хирт продолжал руководить работой. Как свидетельствует переписка Сиверса, профессор отделял головы и, по его словам, собрал коллекцию черепов, никогда дотоле не существовавшую. Но вскоре возникли определенные трудности и, услышав о них из уст Хирта, ведь Сиверс никогда не был специалистом в медицине, тем более в анатомии, шеф Института исследований наследственности доложил о них 5 сентября 1944 года Гиммлеру: «Ввиду широких масштабов научных исследовании обработка трупов еще не завершена. Чтобы обработать еще 80 трупов, потребуется определенное время». А время уходило. Наступавшие американские и французские войска приближались к Страсбургу. Хирт запросил «указаний относительно судьбы коллекции». «От трупов можно было бы отделить мягкие ткани, с тем чтобы исключить их опознавание, - докладывал Сивере в штаб от имени д-ра Хирта. - Однако это означает, что по крайней мере часть работы была проделана впустую и что эта уникальная коллекция утрачена для науки, поскольку сделать впоследствии гипсовые слепки будет невозможно. Как таковая коллекция скелетов не привлечет к себе внимания - Можно объявить, что мягкие ткани были оставлены французами еще до того, как институт анатомии перешел в наши руки, и что они будут сожжены. Дайте мне, пожалуйста, рекомендации, к какому из трех вариантов следует прибегнуть: 1) Сохранить полностью всю коллекцию. 2) Частично разукомплектовать ее. 3) Полностью разукомплектовать коллекцию».
Германия аннексировала Эльэас после падения Франции в 1940 году, и немцы захватили Страсбургский университет, - Прим. авт Свидетель, скажите, зачем вы хотели отделить мягкие ткани? — задал вопрос английский обвинитель в притихшем судебном зале Нюрнберга. - Почему вы предлагали, чтобы вина пала на французов? - Как неспециалист, я не мог иметь своего мнения в этом вопросе, - ответил нацистская Синяя Борода, - я лишь передал запрос д-ра Хирта. Я не имел никакого отношения к убийству этих людей. Я выполнял роль почтальона. - Вы работали как целое почтовое отделение, — прервал прокурор, — ешё одно из этих столь известных нацистских почтовых отделений, не так ли? Защита у этого нациста, как и у многих других на суде, была шита белыми нитками, и обвинение легко загнало его в угол. Захваченные архивы СС позволили установить, что 26 октября 1944 года Сиверс докладывал: «Коллекция в Страсбурге полностью разукомплектована согласно полученной директиве. Это лучший выход, учитывая сложившуюся ситуацию». Позднее Эрипьер описал попытку, правда не вполне удавшуюся, скрыть следы преступлений: «В сентябре 1944 года, когда союзники стали наступать на Бельфор, Хирт приказал Бонгу и герру Мейеру расчленить трупы и сжечь в крематории... Я спросил у герра Мейера на следующий день, все ли тела он расчленил, однако герр Бонг ответил: «Мы не могли расчленить все тела, это слишком большая работа. Несколько трупов мы оставили в хранилище». Когда месяц спустя части во главе с французской 2-й бронетанковой дивизией, действовавшей в составе амери- канской 7-й армии, вошли в Страсбург, эти трупы были обнаружены там союзниками. Профессор Хирт скрылся. Покидая Страсбург, он, как передают, похвалялся, что живым его взять никому не удастся. Видимо, он был прав, поскольку ни живым, ни мертвым обнаружить его не удалось. - Прим. авт.
Не только черепам, но и человеческой коже находили применение апологеты «нового порядка», хотя в последнем случае они уже не могли прикрыться служением науке. Кожа узников концлагерей, специально уничтожавшихся с этой дьявольской целью, имела всего лишь декоративную ценность. Из нее, как выяснилось, они изготовляли отличные абажуры, причем несколько штук были сделаны специально для фрау Ильзе Кох, жены коменданта концлагеря в Бухенвальде, прозванной узниками Бухенвальдской Сукой. Татуированная кожа пользовалась особым спросом. Об этом на Нюрнбергском процессе узник лагеря немец Андреас Пфаффенбергср дал под присягой следующие показания: «...Всем заключенным, имевшим татуировку, было приказано явиться в амбулаторию... После осмотра заключенных с наиболее художественной татуировкой умерщвляли посредством инъекций. Их трупы доставлялись в патологическое отделение, где от тела отделялись лоскуты татуированной кожи, подвергавшейся затем соответствующей обработке. Готовая продукция передавалась жене Коха, по указанию которой из кожи выкраивались абажуры и другие декоративные предметы домашней утвари». фрау Кох, власть которой над жизнью и смертью заключенных была безгранична и любая причуда которой могла стоить заключенному страшного наказания, была приговорена на Бухенвальлском процессе к пожизненному заключению. Впоследствии, однако, срок ей был сокращен до четырех лет, а вскоре ее вообще выпустили на свободу. 15 января 1951 года она была приговорена немецким судом к пожизненному заключению за убийство. В годы войны за «эксцессы» ее муж был приговорен эсэсовским судом к смерти. Однако ему было предоставлено право выбора - смерть или служба на русском фронте. Но, прежде чем он смог воспользоваться им, руководитель СС округа принц Вальдек добился его казни. В Бухенвальде погибла также принцесса Мафальда, дочь короля и королевы Италии, жена принца Филиппа Гессенского. (Прим. авт). На одном куске кожи, который, вероятно, произвел особо сильное впечатление на фрау Кох, имелась татуировка с надписью: «Гензель и Гретель». В другом лагере, в Дахау, спрос на такую кожу часто превышал предложение. Лагерный узник, чешский врач д-р Франк Блаха, показал в Нюрнберге следующее: «Иногда не хватало тел с хорошей кожей, и тогда д-р Рашер говорил: «Ничего, вы получите тела». На следующий день мы получали двадцать или тридцать тел молодых людей. Они были убиты выстрелом в голову или ударом по голове, но кожа оставалась неповрежденной... Кожа должна была поступать от здоровых людей и не иметь дефектов». Судя по всему, именно д-р Зигмунд Рашер нес ответственность за наиболее садистские медицинские эксперименты. Этот отпетый шарлатан привлек внимание Гиммлера, одной из навязчивых идей которого было выведение все более полноценных поколений нордической расы, распространив в кругах СС слух о том что фрау Рашер после сорока восьми лет родила троих детей, отличающихся более совершенными качествами с точки зрения расовой теории. В действительности же семейство Рашер попросту похищало детей из сиротских домов через соответствующие промежутки времени. Весной 1941 года д-ру Рашеру, посещавшему в то время специальные медицинские курсы в Мюнхене, организованные люфтваффе, неожиданно пришла в голову блестящая идея. 15 мая 1941 года он написал о ней Гиммлеру. К своему ужасу, д-р Рашер обнаружил, что опыты по исследованию воздействия больших высот на летчиков застряли на мертвой точке. «До настоящего времени невозможно было проводить эксперименты на людях, потому что они опасны для здоровья испытуемых, а добровольцев, готовых подвергнуться им, не находится,— писал «исследователь»,— Не могли бы вы предоставить двух или трех профессиональных преступников... для участия в этих экспериментах. Опыты, в ходе которых они, вероятно, погибнут, будут проводиться при моем участии». Через неделю эсэсовский фюрер ответил, что «заключенные, конечно, будут охотно предоставлены для проведения высотных экспериментов». Они были предоставлены, и д-р Рашер приступил к делу. О результатах можно судить по его собственным докладам и по отчетам других «экспериментаторов». Эти документы фигурировали на Нюрнбергском и последующих процессах, в частности над врачами СС. Описание д-ром Рашером его изысканий может служить образцом псевдонаучного жаргона. Для проведения высотных экспериментов он организовал переброску барокамеры ВВС из Мюнхена прямо в концлагерь близ Дахау, где не было недостатка в человеческом материале, предназначенном на роль подопытных кроликов. Из новоизобретенного хитроумного устройства выкачивался воздух так, что моделировались условия отсутствия кислорода и низкое давление, характерные дли больших высот. После этого д-р Ращер приступал к наблюдениям. «Третий опыт проводился в условиях отсутствия кислорода, соответствующих высоте 29400 футов (8820 метров). Испытуемым был еврей 37 лет в хорошем физическом состоянии. Дыхание продолжалось в течение 30 минут. Через четыре минуты после начала испытуемый стал покрываться потом и крутить головой. Пять минут спустя появились спазмы; между шестой и десятой минутами увеличилась частота дыхания, испытуемый стал терять сознание. С одиннадцатой по тридцатую минуту дыхание замедлилось до трех вдохов в минуту и полностью прекратилось к концу срока испытания... Спустя полчаса после прекращения дыхания началось вскрытие». Австрийский заключенный Антон Пахолег, который работал в отделе д-ра Рашера, описал «эксперименты» менее научным языком: «Я лично видел через смотровое окно барокамеры, как заключенные переносили вакуум, пока не происходил разрыв легких. Они сходили с ума, рвали на себе волосы, пытаясь уменьшить давление. Они расцарапывали себе голову и лицо ногтями и пытались искалечить себя в приступе безумия, бились головой о стены и кричали, стремясь ослабить давление на барабанные перепонки. Такие опыты завершались, как правило, смертью испытуемых». Около 200 заключенных были подвергнуты этим опытам, прежде чем д-р Рашср завершил их. Из этого числа, как стало известно на «Процессе врачей», около 80 погибли на месте, остальные были ликвидированы несколько позднее, чтобы никто не мог рассказать о происходившем. Закончилась эта программа «исследований» в мае 1942 года, когда фельдмаршал Эрхард Мильх из люфтваффе передал Гиммлеру благодарность Геринга за новаторские «эксперименты» д-ра Рашера. Некоторое время спустя, 10 октября 1942 года, генерал-лейтенант д-р Хиппке, инспектор авиационной медицины, выразил Гиммлеру от имени германской авиационной медицины и науки свою глубочайшую признательность за «эксперименты» в Дахау. Однако, на его взгляд, в них имелось одно упущение. Они не учитывали экстремально низкие температуры, в которых летчик действует на больших высотах. В целях исправления этого недостатка д-р Хиппке информировал Гиммлера, что ВВС приступили к сооружению барокамеры, оснащенной охладительной системой, способной воссоздавать холод на высотах вплоть до 100 тысяч футов (30 тысяч метров). Он добавил, что эксперименты в условиях низких температур по различным программам по прежнему продолжаются в Дахау. Они действительно продолжались. И снова под руководством д-ра Рашера. Однако некоторых из его коллег-докторов одолевали сомнения: по-христиански ли поступает д-р Рашер? Ряд врачей люфтваффе стали всерьез задумываться на этот счет. Узнав об этом, Гиммлер пришел в бешенство и тут же направил фельдмаршалу Мильху негодующее послание, осуждая атмосферу трудностей, созданную «христианскими медицинскими кругами» в ВВС. При этом он просил начальника штаба ВВС освободить д-ра Рашера от работы в медицинской службе ВВС, с тем чтобы он мог трудиться в СС. Гиммлер предложил подыскать «врача нехристианина, до- стойного ученого», способного продолжить ценные изыскания д-ра Рашера. Одновременно Гиммлер подчеркнул, что он «берет на себя ответственность за направление в исследовательские центры ВВС асоциальных лиц и преступников из концлагерей, которые не заслуживают ничего, кроме смерти». «Эксперименты по замораживанию», проводившиеся Д-ром Рашером, были двух видов: первый с целью выяснить, какой холод и сколько времени способен выдержать человек, прежде чем умрет; второй с целью найти наилучшие способы отогрева еще живого человека, после того как он подвергся воздействию экстремально низких температур. Для замораживания людей использовались два способа: либо человека помещали в резервуар с ледяной водой, либо оставляли обнаженным на снегу на ночь в зимнее время, Рашер посылал многочисленные доклады Гиммлеру о своих «экспериментах по замораживанию и отогреву». Один или два примера дадут полное представление о них. Одним из самых первых оказался доклад, представленный 10 сентября 1942 года: «Испытуемых погружали в воду в полном летном снаряжении... с капюшоном. Спасательные жилеты удерживали их на поверхности. Эксперименты проводились при температуре воды от 36,5 до 53,5 градуса по Фаренгейту (от 2,5 до 12 градусов Цельсия). В первой серии испытаний задняя часть щек и основание черепа находились под водой. Во второй - погружались задняя часть шеи и мозжечок. С помощью электрического термометра была измерена температура в желудке и прямой кишке, составлявшая соответственно 79,5 градуса по Фаренгейту (27,5 градуса по Цельсию) и 79,7 градуса по Фаренгейту (27,6 градуса по Цельсию). Смерть наступала лишь в том случае, если продолговатый мозг и мозжечок были погружены в воду. При вскрытии после смерти в указанных условиях было установлено, что большая масса крови, до полулитра, скапливалась в черепной полости. В сердце регулярно обнаруживалось максимальное расширение правого желудочка. Испытуемые при подобных опытах неизбежно погибали, несмотря на все усилия по спасению, если температура тела падала до 82,5 градуса по Фаренгейту (28 градусов по Цельсию). Данные вскрытия со всей ясностью доказывают важность обогрева головы и необходимость защищать шею, что должно быть учтено при разработке губчатого защитного комбинезона, которая ведется в настоящее время». Таблица, которую д-р Рашер приложил к своему отчету, составлена на основе шести «фатальных случаев» и отражает температуру воды, температуру тела при извлечении из воды, температуру тела в момент смерти, продолжительность пребывания в воде и время, прошедшее до наступления смерти. Самый крепкий человек оказался способен пробыть в ледяной воде в течение 100 минут, самый слабый в течение 53. Вальтер Нефф, лагерный узник, служивший санитаром при д-ре Рашере, дал показания на «Процессе врачей», в которых непрофессионально описал один из опытов по переохлаждению человека в ледяной воде: «Это был самый худший из всех экспериментов, которые когда-либо проводились. Из тюремного барака привели двух русских офицеров. Рашер приказал раздеть их и сунуть в чан с ледяной водой. Хотя обычно испытуемые теряли сознание уже через шестьдесят минут, однако оба русских находились в полном сознании и по прошествии двух с половиной часов. Все просьбы к Рашеру усыпить их были тщетны. Примерно к концу третьего часа один из русских сказал другому: «Товарищ, скажи офицеру, чтобы пристрелил нас». Другой ответил, что он не ждет пощады «от этой фашистской собаки». Оба пожали друг другу руки со словами «Прощай, товарищ»... Эти слова были переведены Рашеру молодым поляком, хотя и в несколько иной форме. Рашер вышел в свой кабинет. Молодой поляк хотел было тут же усыпить хлороформом двух мучеников, но Рашер вскоре вернулся и выхватив пистолет, пригрозил нам... Опыт продолжался не менее пяти часов, прежде чем наступила смерть». Номинальным руководителем первых экспериментов в ледяной воде был некий д-р Хольцлехнер, профессор медицины Кильского университета. Ему помогал некий д-р Финке, Проработав с Рашером пару месяцев, они пришли к выводу, что возможности экспериментов исчерпаны. После этого три врача написали совершенно секретный отчет на 32 страницах под названием «Эксперименты по замораживанию человека» и направили его в штаб ВВС. По их же инициативе 26 и 27 октября 1942 года в Нюрнберге была созвана конференция немецких ученых для обсуждения результатов их исследований. Обсуждались медицинские аспекты чрезвычайных происшествий в открытом море и в зимних условиях. Из представленных на «Процессе врачей» свидетельских показаний следует, что на конференции присутствовало 95 немецких ученых, включая наиболее известных медиков. И хотя не оставалось сомнений в том, что три врача в ходе экспериментов умышленно довели до смерти большое число людей, им не было задано ни одного вопроса на этот счет и соответственно нс прозвучал ни один протест. Профессор Хольцлехнер и д-р Финке отошли к этому времени от экспериментов, но д-р Рашер упрямо продолжал их в одиночку с октября 1942-го по май следующего года. Помимо прочего он хотел провести эксперименты, названные им как «сухое замораживание». Гиммлеру он писал: «Аушвиц больше подходит для проведения подобных испытаний. чем Дахау, так как климат в Аушвице несколько холоднее, а также потому, что в этом лагере опыты будут меньше привлекать внимания ввиду его большей площади (ис- пытуемые громко кричат при замораживании)». Возможно, профессор Хольцлехнер испытывал угрызения совес- ти. Арестованный англичанами, он покончил с собой после первого допроса. - Прим. авт.
По какой-то причине перенести опыты в Освенцим не удалось, поэтому д-р Рашер продолжил свои исследования в Дахау, уповая на настоящую зимнюю погоду. «Слава богу, у нас в Дахау вновь наступили сильные холода, писал он Гиммлеру ранней весной 1943 года. - Некоторые испытуемые находились на открытом воздухе по 14 часов при наружной температуре 21 градус по Фаренгейту (— 6,1 по Цельсию), при этом температура тела опускалась до 77 градусов по Фаренгейту (+25 по Цельсию) и наблюдалось обморожение конечностей...» На «Процессе врачей» свидетель Нефф дал также непрофессиональное описание «экспериментов по сухому замораживанию» проводившихся его шефом: «Однажды вечером полностью раздетого заключенного вывели из барака и положили на носилки. Его прикрыли простыней, и каждый час выливали на него ведро холодной воды. Так продолжалось до утра. При этом регулярно измерялась температура. Позднее д-р Рашер заявил, что было ошибкой накрывать испытуемого простыней, а затем поливать водой... В будущем лиц, подвергающихся опытам, накрывать не следует. Следующий эксперимент проводится над десятью заключенными, которых выводили наружу по очереди также обнаженными». По мере того как люди замерзали, д-р Рашер или его ассистент регистрировали температуру, работу сердца, дыхание и т. п. Тишину ночи часто нарушали душераздирающие крики мучеников. «Первоначально, — объяснял Нефф суду, — Рашер запрещал проводить испытания под анестезией. Но испытуемые поднимали такой крик, что продолжать опыты без обезболивания Рашер уже не мог...» Испытуемых оставляли умирать, по словам Гиммлера, «как они того и заслуживали», в чанах с ледяной водой или на промерзлой земле обнаженными, вне бараков. Тех, кто выживал, быстро уничтожали. Но доблестных немецких летчиков и моряков, ради пользы которых проводились «эксперименты», необходимо было спасти после того, как они лелали вынужденную посадку в ледяных водах Северного Ледовитого океана или приземлялись на скованных морозом просторах Заполярной Норвегии, Финляндии или Северной России. И несравненный д-р Рашер приступил в Дахау к «экспериментам по отогреву» над людьми, ставшими подопытными кроликами. Он желал знать, каков наилучший метод отогрева замерзшего человека и каковы, соответственно, возможности по спасению его жизни. Генрих Гиммлер немедля выдал корпусу без устали работавших под его началом ученых рекомендации «практических решений». Он предложил Рашеру испытать способ отогрева «животным теплом», однако доктор поначалу не придал большого значения этой идее, «Отогрев животным теплом, будь то тело животного или женщины, слишком медленный процесс». - писал он шефу СС. Однако Гиммлер продолжал настойчиво убеждать его: «Меня чрезвычайно интересуют эксперименты с животным теплом. Лично я убежден, что такие эксперименты дадут наилучшие и наиболее надежные результаты». Несмотря на свой скептицизм, д-р Рашер был не из тех, кто отважился бы игнорировать предложение, исходящее от главаря СС. Он просто приступил к серии наиболее абсурдных из всех когда-либо проводившихся «экспериментов», фиксируя их для грядущих поколений во всех отталкивающих подробностях.
|
